Россия — типичная страна «горящих на работе». В этом не знают удержу ни работодатели, ни сами работники. Вклад такого «выгорания» в общий уровень смертности в нашей стране трудно оценить, но он велик. Двадцатый век с его войнами, революциями и перестройками приучил нас к чудовищным перегрузкам, а вот с разгрузками намного сложнее.

  В «выгорании», которое протекает в форме саморазрушения организма, виноват прежде всего сам человек. Причем состояние трудоголической горячки в себе он может поддерживать как бессознательно, так и сознательно — в декадентском упоении самим процессом угасания собственной персоны. В определенный момент интенсивность деятельности человека достигает такого уровня, когда восстановление сил становится попросту невозможным с физиологической точки зрения. И если человек вовремя не замечает этого момента и не начинает сопротивляться процессу разрушения своего организма, он погибает. Работа без полноценного восстановления — это как раз то, для чего, например, была придумана в свое время царская каторга. А Достоевский называл каторгой любой нелюбимый труд. Эту мысль можно развить: каторга — труд, который не дает человеку возврата энергии, не компенсирует его усилий. К трудовой деятельности следует относиться как к разнонаправленному движению энергии: она может заряжать, придавать смысл человеческой жизни, а может выкачивать жизнь из человека.

  Начнем с простой демографической зарисовки, которая иллюстрирует положение дел в стране. Годовой прирост населения в Российской Федерации имел нулевое или отрицательные значения начиная с 1992 и вплоть до 2009 года; но даже нынешний небольшой «плюс» (0,4% прироста в 2011‑м, по данным Всемирного банка) помещает страну по этому показателю лишь в последнюю четверть мирового списка. Кроме того, мы занимаем первое место в мире по скорости вымирания людей трудоспособного возраста. А заодно можем «похвастаться» самым коротким сроком дожития по сравнению с другими цивилизованными странами. Словом, наши люди сгорают на работе, а потому на долгую спокойную жизнь в статусе пенсионера сил и здоровья уже не остается.

  Человек по своей природе способен выдерживать колоссальные нагрузки. Однако для этого ему необходимо ритмизировать свой труд и отдых. Без этого он быстро разовьет в себе синдром хронической усталости (или «синдром менеджера»), который ведет к преждевременной смерти. Мужчины в нашей стране вымирают примерно в пять раз быстрее, чем женщины. Женщины поневоле все больше взваливают на себя мужские нагрузки, компенсируя тем самым недостаток работников‑мужчин на рынке труда. А дальше включаются физиологические механизмы, хорошо известные науке (как пресловутым британским ученым, так и отечественным специалистам): перегрузки вызывают в женском организме рост уровня тестостеронов, который смещает гормональные границы и вызывает бесплодие. Причем к такому исходу приводит не только тяжелый физический, но и интеллектуальный труд. Бесплодие — это одно из следствий неумеренного труда.

Синим пламенем

  На хроническую усталость нередко накладывается хронический стресс, в котором пребывает человек долгие годы. Все вместе это снижает адаптивность психики, и человек теряет способность спокойно переживать происходящее. Стрессы влияют на развитие вегетососудистых заболеваний (в последние годы мы видим гигантский скачок инсультов и инфарктов, в том числе среди молодых людей). Перегрузки также нарушают обмен веществ и могут вызвать диабет второго типа (это классическое «заболевание усталости»). Третьей страдает система кровоснабжения: бледные губы и лицо (в древние времена такое состояние именовали «бледной немочью») — это классические признаки «выгорающего» человека. Остается только упомянуть о нервной системе, которая, кроме прочего, отвечает за полноценный сон. Стрессы приводят к его нарушению. В результате на общенациональном уровне мы видим плачевную картину: в 2012 году, по официальной статистике, в России наблюдался всплеск психических заболеваний. И врачи уже давно ожидали подобной реакции людей на избыточный труд.

  Картина с трудоспособным населением в России не обнадеживает. Как гласят официальные данные Росстата, в нашей стране проживает 143,3 млн человек. Вычитаем отсюда как минимум треть (старики и дети) — и получаем примерно 90 млн. Трудоспособных из них — около половины, 45–50 млн. При этом настоящую ценность для экономики страны (учитывая уровень образования и профессиональные качества) имеет «ядро» приблизительно из 30 млн человек. Вот на них-то как раз и ложится основная нагрузка (включая многочисленных «иждивенцев»); именно они — в группе риска в смысле «выгорания».

  Ценность таких людей понимали всегда. В СССР была даже такая дисциплина, как «научная организация труда», которой занимались на очень серьезном исследовательском уровне. В частности, рассчитывали, сколько часов может пребывать монтажник на высоте, электрик — в зоне магнитных полей, оператор ЭВМ — за своей машиной и т. д. Исходя из этого, определялись и длительность отпуска, и регенерирующие процедуры, и питание на предприятии (с непременным «рыбным днем» по четвергам). Все это делалось ради того, чтобы восстанавливать и сохранять для экономики сильно изнашивающихся специалистов. И страна в этом очень преуспела. Но после обрушения системы и сами специалисты, и работодатели бросились ставить рекорды «капиталистического труда» почти без каких-либо тормозов. Молодому российскому бизнесу эта гонка трудоголиков, изо всех сил стремящихся заработать или воодушевленных какой-либо идеей, только на руку. Эксплуатировать таких людей выгоднее, чем инвестировать в улучшение физических условий труда — строить бассейны, баскетбольные площадки и комнаты, оборудованные для работы полулежа (как это принято в наиболее продвинутых западных компаниях). При этом во многих российских корпорациях даже слышать не хотят об угрозе «выгорания» персонала. «Какое выгорание? Работать нужно!» — эту фразу я регулярно слышу от многих управляющих.
  Итак, нашему человеку, кроме себя, не на кого надеяться в таком важном деле, как планирование нагрузки и отдыха. В частности, научная организация труда предполагает ежегодный отпуск сроком не менее 21 дня. Найдется немало компаний, которые на столь немалый срок своих сотрудников просто не отпускают. А иногда и сам человек не готов на такую длительную отлучку, исходя из интересов дела. Так или иначе, тема трехнедельного отпуска не является общим местом, зато становится первопричиной того, что люди круглый год еле ноги таскают, в сорок лет выглядят на шестьдесят, а чувствуют себя и подавно почти что трупами.

  Мало кто из нас отвечает простым критериям полностью трудоспособного человека. Таковым считают того, кто за ночь успевает восстановиться, пробуждается до звонка будильника, а проснувшись, испытывает нормальное чувство голода. Человек, загруженный избыточным трудом, по утрам, как правило, чувствует себя телом, которое вынуждено вставать и плестись на работу, где его снова ждут дикий цейтнот и стрессовые ситуации. При этом мало кто способен правильно маршрутизировать свои задачи. Поэтому отдельный поклон Глебу Архангельскому1, который ввел в корпоративный обиход ряд правильных формулировок — таких как «искусственная важность», «ложная значимость»… Действительно, окружающий мир имеет обыкновение навязывать нам свое мнение о первостепенной важности многих задач, в том числе тех, которым самое место в конце списка, а то и вовсе в «долгом ящике».

  Однако эксплуатирующая система, агентом которой зачастую выступает сам человек, диктует нам другие правила поведения, приближая момент «выгорания». Рано или поздно даже двужильный человек надрывается. Нельзя вечно скакать во весь опор, безрассудно расходуя свою силу, которая была отпущена природой на преодоление чрезвычайных проблем, а не на обычную житейскую практику. А посему, когда возникает действительно нештатная ситуация, защитные реакции организма могут не сработать.

  Есть одно типичное заблуждение, которое характерно как для работодателей, так и для самих работников, и звучит оно так: «Лучший отдых — это смена деятельности». Должна заметить, что регенерация человека — процесс, который может происходить только в состоянии покоя, и это заложено в нас самой природой. Поэтому покой себе необходимо организовывать — и в течение рабочего дня, и тем более ночью. Все остальные источники энергии способны лишь отчасти поддержать человека. Однако следствием неумеренной жизни и работы часто становится отнюдь не покой, а пьянство или же обжорство, что еще больше расшатывает энергетический баланс. И рано или поздно человек обнаруживает, что не может восстановиться за ночь, затем — за выходные и, наконец, во время отпуска. Проживая свою жизнь на износ, такие люди нередко умирают в течение полутора лет после выхода на пенсию. Объяснение низкого уровня дожития в современной России лежит именно в этой плоскости.

  Если человек живет в режиме «два года за один» — это, в принципе, еще находится в пределах нормы. Однако реальность далека от идеала. И зачастую расширение функций человека не имеет ограничений. Особенно если человек работает в недостроенной компании, участвует в становлении стартапа или же ведет сразу несколько проектов. В таком рабочем ритме человек может «терять» 5–7 или даже 11 лет за один календарный год. На этот счет есть замеры, касающиеся сотрудников аудиторских компаний, где один бухгалтер подчас ведет сразу несколько небольших предприятий: в случае полного бухгалтерского учета компаний расширение функций и количество нагрузочных лет будет расти вместе с числом клиентов. А заодно — увеличивать вес тела многостаночника, портить ему зрение и ухудшать здоровье в целом. Чудовищные перегрузки приводят к тому, что человек быстрее проживает свои трудовые годы. И раскачавшийся таким образом трудоголик (он же «адреналиновый наркоман») со временем останется без резервов.

Трудотерапия

  Проблема страны и российского корпоративного мира в том, что системы провоцируют человека на такой сценарий. Для периода дикого капитализма вполне логичным выглядит правление племени хищников. Причем это вовсе не означает, что сам хищник, в роли которого выступает пассионарный собственник бизнеса, будет относиться к себе более бережно. Как правило, такой человек точно так же расхищает и разбазаривает свою собственную энергию. Но и сотрудникам достанется сполна: спекулянтам свойственна показная, а не подлинная забота о людях.

  Корпоративная забота начинается с упорядочивания внутренней среды, внедрения процессинга, нормального оборудования рабочих мест, создания комфортных психофизических условий труда и так далее. И все это, откровенно говоря, тяжело, муторно и очень дорого, в то время как бизнесмену нужно быстро «отбиться». Максимум за три года. В хороших компаниях, ориентированных на долгосрочность или хлебнувших горя с отсутствием преемственности, выбытием из профессии сотрудников на почве «выгорания» (болезней, травм или в связи с преждевременной смертью), а также с судебными последствиями собственной небрежности, рано или поздно приходят к выводу, что пресловутая «научная организация труда» — не пустой звук. По крайней мере мне известны компании, которые уже несколько лет практикуют не только добровольное медицинское страхование, но также общую диспансеризацию: сотрудников в обязательном порядке грузят в автобус и отправляют в поликлинику, а затем следят за исполнением рекомендаций врача. Со стороны это может показаться давлением, однако мало кто может не признать очевидного факта: прежде всего именно гиперответственный «незаменимый» сотрудник никогда сам не дойдет до врача и будет трудиться на рабочем месте до последнего под лозунгом «Если я заболею — к врачам обращаться не стану».

  Среди корпораций, которые обеспечивают своих сотрудников нормальными условиями труда — со всем сопутствующим антуражем в виде норм метража и освещения, зимнего сада, комнат для релаксации и т. д., — особенно выделяются ИТ-компании. Не в обиду остальным можно заметить, что это объясняется простым обстоятельством: ИТ-сектор — порождение современного бизнеса, флагманская индустрия, которой важно хорошо выглядеть. С другой стороны, пожалуй, прежде всего «айтишникам» знаком такой феномен, как сотрудник, вырубившийся от усталости прямо перед компьютером в самой гуще рабочего процесса — притом что цена ошибки в этом бизнесе очень велика.

  Казалось бы, ничто не мешает построить в компаниях условия, пригодные для продолжительной — во всех смыслах — жизни. Но парадокс современного мира заключается в том, что с точки зрения финансов такие траты рассматриваются как чистые потери. Гуманная компания мало что сможет противопоставить хищнику-конкуренту, который сидит в подвале и делает ставку на «сгорающих» на работе сотрудников. Выигрывает тот, кто сокращает свои издержки, среди которых инвестиции в персонал выглядят основными. Поэтому нам ничего не остается, кроме как вернуться туда, откуда мы начинали.

  Единственный способ не погибнуть в этой гонке — забота о собственной персоне. Хороших компаний, по-настоящему заботящихся о сотрудниках, не так много. И если человек по какой-то причине остается работать там, куда он попал в силу разных обстоятельств, ему необходимо отдавать себе в этом отчет. Только тогда его правое полушарие начнет подстраивать систему под внешние условия и четко выполнять задание, двигаясь к цели. А вот внутренние монологи на тему «Когда все это закончится?» ни к чему не приведут. Правда в том, что «все это» не закончится никогда, поскольку конкуренция между компаниями выглядит именно так. Мир разнообразен. И потому, с одной стороны, в нем выигрывают системы типа Google и Adobe с их фантастическими мирами, а с другой — производственные монстры, которые эксплуатируют людей в жутких условиях.

  Сосуществование таких систем — это норма бытия. А посему человек, который решил остаться «не в той» компании, должен адаптироваться к среде: повысить свою мощность, заняться своим телом, подсознанием, научить себя маршрутизироваться, выдерживать стрессы и, наконец, построить свою собственную систему возобновляемых источников энергии. В том числе на работе — для того чтобы последняя превратилась для него в энергонесущее, а не энергопоглощающее пространство. Мертвый ниндзя — это не ниндзя. А чтобы стать хорошим бойцом, необходимо научиться регенерироваться, восстанавливать свои силы. Выжить и избежать «выгорания» позволит только непрерывная работа над собой. И здесь надеяться не на кого. В такое время мы живем — и такие компании вокруг нас.